История

«СЛОВО» В.В. ГУРЬЕВА

Начало: нечто мифологическое

Вначале было… нет, ещё не «Слово».

Всё началось с того, что в 1993 году в Ставропольский Дворец детского творчества пришел заслуженный артист России Владимир Владимирович Гурьев, с намерением набрать детей в театральный коллектив. Изначально в студию пришли школьники 10—15 лет, и началась магия актерского искусства…

С ними Владимир Владимирович поставил несколько инсценировок, и примечательно то, что совсем юных воспитанников он обучал системе Станиславского, учил не играть, лицедействовать, а постигать «жизнь человеческого духа», создавать сценические образы и характеры. Одним из главных тезисов творческой судьбы студии был афоризм Гурьева — «Джульетту должна играть ее ровесница, девочка 13—14 лет, а не народная артистка СССР, убеленная сединами». Это во многом объясняет любовь к молодым, чистым душам, умам, не знающим штампов, готовым каждый раз проживать роль заново, а не искать готовых решений. В этом главный секрет студии.

В начале 1994 году в студию для подготовки к поступлению в московский театральный вуз пришли два выпускника школы Вячеслав Ходус и Андрей Андреев, и уже с ними был подготовлен первый маленький спектакль. Интересно, что свою жизнь многие начинали с желания подготовиться в театральный вуз, некоторые из ребят поступили, и сейчас работают в московских театрах, а другие обрели истину и свой театр здесь, в студии. Гурьев предлагал своим студийцам труднейшие роли (не все, кстати, выдерживали до премьеры) и труднейший материал, за который не берутся профессиональные театры.

В 1994 году, в марте, впервые был показан на сцене дворца первый спектакль — среднефранцузский фарс «Паштет и торт». Он был повторен лишь однажды, в апреле, но уже тогда не был похож на то, что ставили тогда школьные и студенческие коллективы. Это «спектакль-заявка», фарс, отразивший актерствование и мудрую режиссуру.

 

  1. В поисках языка: первые театральные опыты

В конце 1993 в студию пришли студенты Ставропольского государственного университета Роман Ростовцев и Вячеслав Савин, занимавшиеся в другой студии у талантливого педагога Анастаса Печалова, волею судеб уезжавшего из Ставрополя. С новыми студийцами Владимир Гурьев приступил к работе над пушкинской маленькой трагедией. В мае 1994 года Роман Ростовцев, студент-филолог, пригласил в студию своих сокурсников Юлию и Евгения Пересыпкиных, которые после смерти В.В. Гурьев возглавили студию.

В 1994 году, в ноябре, был представлен «Каменный гость» из цикла «Маленькие трагедии» А.С. Пушкина. Уже здесь проявилась стилистика В.В. Гурьева — в тексте «Каменного гостя» промелькнули строчки-напоминания из «Пира во время чумы».

В 1995 году пушкинская тема продолжилась постановкой «Скупого рыцаря» из цикла «Маленькие трагедии» А.С. Пушкина, в которых в заглавной роли блистал Антон Дубровский. К маленьким трагедиям В.В. Гурьев вернется в 1998 году, а теперь настала эпоха комедии.

В 1995 году, в октябре, представлены удивительные «Маленькие комедии» по произведениям А. Аверченко. Аромат НЭПа, страсти 20-х годов, в унисон звучащие с духом 90-х… Очарование младых душ, ищущих правду, покорение вертикального пространства чудесной, но рассчитанной на партийные собрания сцены Дворца… Все это составило первые вести о рождении театра, говорящего на высоком, но таком понятном молодым языке.

Но в истории студии все это было лишь предисловием перед триумвиратом спектаклей-легенд, спектаклей основ. Если бы после этих трех пьес, вышедших в 1996—1997 годах, В.В. Гурьев не поставил больше ничего, а показывал только их, студия стала бы легендарной и значительной в судьбе ставропольского студийного театра. Долгие годы два из этих спектакля шли на подмостках Дворца, собирали зал и не отпускали зрителя.

 

  1. … и другие: сотворение легенды

1996, март«Хомутов, Иешуа, Пилат и другие» по пьесе А.Вампилова «Двадцать минут с ангелом» и страницам романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» — спектакль-фундамент, основа гурьевской эстетики. Впервые звучит хор, горят свечи, веет ранней Таганкой, звучит еще десять лет назад запретный булгаковский текст. Актерский состав – молодой темпераментный, спорящий с богом как Левий Матвей и принимающий его волю как Хомутов, в исполнении обоих ролей раскрылся многогранный талант Максима Логинова. И впервые блеснул на сцене в комедийной роли скрипача Базильского Дмитрий Цюрупа, который впоследствии стал одним из ведущих актеров студии, воплотивших ряд таких сценических образов, как Воланд, Архимед, скупой рыцарь. Но все это лишь обрамление главного — истины, звучащей в каждом слове, в каждой диалогической схватке в пространстве ХХ века и времен начала эпохи. Самое трудное в этом спектакле — сохранение истины на следующий день, но она стала органичной нотой в симфонии разума студийцев, и более десяти лет, что шел спектакль, они сохраняли партитуру гурьевского шедевра.

 

  1. Рукописи не летят?

1997, март«Дон Кихот» по пьесе М. Булгакова. Масштабное полотно текста Сервантеса талантливо драматизировано М. Булгаковым и представлено зрителю. Спектакль-масштаб, самый «громоздкий», самый декорационный, один из самых массовый и самый продолжительный по репетициям — с апреля 1995 по март 1996 без каникул! Постановок было немного, но впечатление у зрителей и студийцев были глубочайшими. В.В. Гурьев, вспоминая о спектакле, всегда грустил, что его было немного, а в глубине души — очень гордился этой работой, что выдавал блеск его глаз…

Именно после этого спектакля в студию приходят много новых талантливых студийцев, составивших «золотую эпоху». Им посчастливится участвовать в театральных экспериментах, которые каждый раз будут открывать зрителю глубины бытия. Именно эти студийцы стояли в начале работы над самым знаменитым, успешным, необычным спектаклем —

 

  1. Пощечина и аплодисменты

1997, октябрь«Fandus* (*предвещающий)» по пьесам Н. Коляды «Игра фанты», У. Шекспира «Ромео и Джульетта», Ю. Грушаса «Любовь, джаз и черт». Сложный, многогранный, многомысленный, глубокий спектакль, который некоторые зрители видели десятки раз. Каждому памятен допрос завуча в воспоминаниях Евы Болотовой, и если пощечина вызывала эмоциональный взрыв публики, то это была удача. Удача тех, кто рассказывал внешне повседневную истории из жизни семьи в новогодние праздники… Удача Ромео и Джульеттты, с опасной страстностью рвавшихся навстречу друг к другу через бортики верхнего балкона.

Сложный, любимый спектакль, который поставил высокую планку всем последующим. С этой поры все спектакли сравнивали с «Фандусом».

Эту сложную задачу В.В. Гурьев и студийцы выполнили в психологическом, искристо-мистическом двойном спектакле:

 

  1. Смысловой перевод

1998, март«Что помешало мне сказать: «Аминь»?..» по рассказу Н. Лескова «Леди Макбет Мценского уезда» и трагедии У. Шекспира «Макбет».

Две леди Макбет, два Макбета, смерти, ведьмы, грехи. Эпоха и география ничего не меняют. В.В. Гурьев идет глубже — шекспировские страницы идут на английском языке с литературным переводом. Русская страсть и английский прагматизм как символ американизации страны в 90е предвещает гибель без покаяния, ибо губы убийцы — убийцы брата, духа, страны, культуры — не могут произносить святых слов. Роль Катерины Львовны в исполнении Юлия Пересыпкиной была отмечена в статье общероссийского журнала «Театральное искусство». К тому же, это был первый спектакль, который получил телевизионное воплощение на Ставропольской студии — фильм «Прочь, призрак, прочь» специально снимался в телепавильоне и в лесу в пригороде города.

 

  1. Четыре убийства и песнь о любви

1999, январь«Мчатся бесы…» по драматическим и поэтическим произведениям А.С. Пушкина. С апреля по январь студия готовилась к празднованию двухсотлетия со дня рождения А.С. Пушкина. Театральная мистерия, смена лиц, поэзия великого поэта, драматургия, проникнутая пророчествами, связь с предчувствиями нового тысячелетия — все нашло воплощение в этой постановке. Грандиозная масштабность, участие всех студийцев, провокация, пробивающая сознание зрителя и позволяющая быть ему сопричастным к сценическому действию. Грандиозный спектакль, открывавший новую эру театра-студии. С этим спектаклем связаны первые выездные гастроли и первое серьезное признание. С этим спектаклем ставропольский зритель осознал приход нового театра.

Подтверждением этому стал сложнейший эксперимент в следующей постановке:

1999, апрель«Старик» по пьесе М. Горького. Классическое наследие пролетарского наследия избавилось от штампа социалистической классификации. Студийцы проходили серьезнейший экзамен: в заглавной роли играл народный артист России Борис Никитович Данильченко. Органичность, с которой смотрелись диалоги Б.Н. Данильченко и студийцев убедительно показывали хорошую актерскую технику и уровень исполнительского мастерства.

 

  1. Поворот разрешен

Следующим экзаменом стала комедия, к которой В.В. Гурьев не обращался 5 лет:

1999, октябрь«За чем пойдешь — то и найдешь!» по драматургической трилогии А. Островского о Бальзаминове. Постмодернистское осмысление, нарочито осовременившее Островское юным зрителям, было принято зрителями с восторгом. Сваха на роликовых коньках, эпатажный тренировочный костюм пышнотелой Белотеловой, стиль игры в традициях романтическо-бурлескного исполнения определили театральную картинку. Это один из самых гастролируемых спектаклей, причиной чему его первая постановка — в Феодосии, на театральном фестивале.

 

  1. Сумерки богов.

Наступление третьего тысячелетия обнажило в душах и сознаниях людей извечные вопросы, и с этими вопросами зритель шел в студию

В 2000 году, в январе, на сцене представили сценическую версию известного романа Ч. Айтматова «Плаха». Спектакль-притча, спектакль-размышление, спектакль-откровение. Двоемирие показного телесного (сцена сбора конопляной пыльцы) и духовного (путь Христа). Сложность зрительского восприятия отражала десятикрактную сложность актерских затрат студийцев. Спектакль также был снят на Ставропольской студии телевидения как телефильм «Плаха».

Глубину раздумий о современности и вечности продолжил следующий спектакль —

2000 «Николай, Людмила и принц датский» по пьесе А. Островского «Последняя жертва» и трагедии У. Шекспира «Гамлет». А. Островский дал подзаголовок своей пьесы — «Сцены из жизни захолустья в четырех действиях», что точно отражает настрой точек зрения в спектакле. Захолустные опошленные желания главных механизмов сюжета, денежный рай противопоставлены духовной чистоте Людмилы и жизненной рефлексии Николая, который в минуту философских размышлений улавливает ноты извечной шекспировской трагедии.

Следующей постановкой был самый продолжительный спектакль-эксперимент ставропольского автора —

2000, октябрь, «Вечер сотни небес» по пьесе А. Гатило. Необычная для студии продолжительность, мифопоэтические блуждания в стилистике Х. Борхеса, горящая свеча в руках созерцающей и со стороны, и изнутри девочки, мощные актерские штрихи Сергея Сладкова, сыгравшего главную роль, и актеры-соучастники в стилистике Таганки — все это позволило внимательному зрителю еще раз убедиться: студия молода, не чужда поискам, ищет «новые формы», как некогда в XIX веке их искал Треплев.

К новогоднему празднику для школьников студийцы поставили волшебную притчу —

2000, декабрь «Ошибка мастера Валериана» по пьесе В. Романенко

 

  1. И снова молодость!

Постановка 2001 года, «Валентин и Валентина» по пьесе М. Рощина, «вернула» студию в классический репертуар русского театра. Знаменитая пьеса, поставленная большинством театров СССР и новой России, любимая зрителями и актерами, воплощенная в экранизации, очень молодежная как никогда подходила молодежной студии, где половина студийцев пребывали в состоянии первой чистой любви. Единственная сложность — в двадцать лет играть умудренных опытом матерей. Но уже с первых секунд ничто не напоминало, что матери Валентины и Валентина немногим старше своих сценических детей. В.В. Гурьев учил играть не возраст, а правду.

 

  1. Невыносимая легкость и вечность

Святость любви и чистота пронзительна воспета в камерном спектакле — 2002, апрель, «Эти свободные бабочки» по пьесе Л. Герша. Четыре роли: две мужские и две женские. Как отражение двух миров, двух идей, как четыре крыла бабочки, которая вырывалась из души каждого зрителя и свободно парила над залом, над городом, миром.

В спектакле 2002 года, «Ангел приходит в Вавилон» по пьесе Ф. Дюрренматта, аккумулировались лучшие достижения студии. Он завершил второй актерский этап, очень четко просматривались различия между «старичками» и «молодыми». Историческая отдаленность слишком резко напоминала современную повседневность. Это заложено в удивительной пьесе Дюрренмата, малознакомой российскому зрителю, но еще более выпукло представлено в спектакле: спектакле-удивлении, спектакле-отражении, спектакле-парадоксе. Ангел приходит в Вавилон и не может в нем остаться, ибо ничто истинное не может дышать ложью.

В этом же сезоне выходит спектакль по пьесе ставропольского драматурга В. Романенко:

2003, март«Вечный след». В этом спектакле, посвященном судьбе Архимеда в роли ученого блистал Дмитрий Цюрупа, хорошо знакомый по предыдущим спектаклям. Но в этой роли у него появились нотки трагизма, ощущения пустоты разума у воителей из Рима. Премьера состоялось в дни бомбежки США Сербии, и монолог римского военачальника о задачах стереть город с лица земли был пронзительно созвучен нотам агрессии современности.

 

  1. Построение речи

Вскоре студия обратилась к наследию тонких драматургов советской эпохи и в 2003 году, октябре, была представлена постановка «Жестокие игры» по пьесе А. Арбузова. После успеха пьесы «Двадцать минут с ангелом» А. Вампилова успех пьесы Арбузова был закономерен, но более сложным. В юбилейном сезоне необходимо показать новый стиль, новую постановку, новое видение, новое решение, сохранив лучшие традиции. И успех постановки был обеспечен показом типичных событий типичными, но не привычными для зрителя способами. Архитектура спектакля своеобразно ушла в 60-е годы ХХ века, но именно это и было интересным. Вспоминались поиски А. Эфроса, А. Хейфица, а также театральные поездки агитбригад по просторам сибирских строек. Реанимация была впечатляющей. Проба классической стилистики в современном театральном пространстве позволили уравнять мастеров сцены (студийцев-«старичков») и вновь пришедших. В юбилейном сезоне В.В. Гурьев «обнулил» опыт, сделал студийцев равными, оставив каждому свою историю. И это было талантливым решением для того, чтобы начать второе рождения, не прибегая к жестоким играм.

 

  1. Сохранение слова

Интенции нового сезона породили новую, «хорошо забытую», форму. Литературный театр. Поэзия в театральной форме чаще всего сводилась к моноспектаклю и мелодекламации, но В.В. Гурьев исповедовал идею театрализации поэтического пути с возвышением поэзии над театральностью. Часто считается, что эту дорогу режиссер начал со спектакля «Мчатся бесы…», но в этой постановке в основе были драматические произведения.

В 2004 году спектаклем «Поручик и пророк», литературная композиция по произведениям М. Лермонтова, открылась галерея спектаклей-поминаний, спектаклей-открытий, спектаклей-поэм о великих поэтических именах. В этом спектакле впервые В.В. Гурьев участвует в спектакле — читает строки воспоминаний и обвинений М. Лермонтова.

В это же время В.В. Гурьев собирает молодую студию, в которой поставит легкие по форме пьесы:

«Урок дочкам» по пьесе И. Крылова

«Сердцебиение» по водевилям и рассказам А. Чехова

Обращение к драматургии А. Островского продолжилось. Теперь было выбрано хрестоматийное произведение — «Гроза»по пьесе А. Островского. Сложность постановки заключалось в том, что у зрителей в школе было сформировано стереотипическое представление об этой пьесе А. Островского. Все знают фабулу и не очень любят эту историю. Каждый зритель может описать историю Катерины в трех простых предложениях. И перед В.В. Гурьевым стояла задача каждому сидящему в зале рассказать историю Катерины, пережить с ней всю драму, увидев при этом и трагедию Кабанихи, и трагедию общества, в котором жили эти женщины. Выбранный минимализм позволил зрителю сосредоточится на словах, чувствах, уходе и освобождении Катерины…

 

  1. Стиль формы как стиль бытия

Стилистика следующей постановки была очень органична для В.В. Гурьева и студийцев — «Дурочка» по пьесе Л. де Вега. Обращение к популярной пьесе великого испанца предполагала барочную стилистику в декорациях Веласкеса. Но пьеса плаща и шпаги в ограниченных и органичных условиях студийной жизни привела к другому решению — стилистика цирка, обращение к площадному искусству, формы комедии дель’арте и дух теории Вахтангова. Цирк как кинематографическая эстетика Ф. Феллини, как вера в чудо, сверхъестественное, на что может способен обыкновенный человек.

Пьеса, представленная в 2005году, «Антигона» по пьесе Ж. Ануя, стоит особняком. Ее можно в определенной степени сравнить со «Стариком» М. Горького, ибо здесь вместе со студийцами на сцене был заслуженный артист Российской Федерации. Этим артистом стал сам Владимир Владимирович. Волею судеб долгое время лишенный актерской практики, В.В. Гурьев с огромной самоотдачей, с лирической нотой и глубоким психологизмом вел роль царя Фив. Знакомые с творческой судьбой В.В. Гурьева на спектакле вспоминали его роль царя в трагедии Еврипида «Медея», поставленной греческим режиссером в Ставропольском театре драмы.

 

  1. Пульс слова.

К юбилею Великой Победы — главного праздника в жизни В.В. Гурьева в 2005 году был поставлен спектакль «Любви высокие победы» (60-летию Победы в Великой Отечественной войне) по стихотворениям о войне Р. Рождественского, А. Твардовского, А. Кочеткова и одноактной пьесе С. Гонсовского «Северо-западнее Берлина».

Череда литературных композиций продолжилась постановками:

«Гений поэзии и любви» литературная композиция по произведениям Ф. Тютчева,

2006, «Таинственный путник» литературная композиция по произведениям Н. Рубцова,

2008, октябрь, «Мой путь» литературная композиция по произведениям С. Есенин

2009, октябрь, «Коста — апостол правды и любви» литературная композиция по произведениям К. Хетагурова.

Со сцены звучал великий русский язык, в противовес модным театральным тенденциям, исповедующим языки деклассированных группировок. Каждое стихотворение — это целый мир, возвышенное философское и поэтическое стремление Поэта постичь Истину. И студийцы вместе со зрителями прикасались к этому миру, к этой тайне.

Особую судьбу имела постановка «Таинственный путник», посвященная творчеству и судьбе Н. Рубцова. Спектакль был хорошо встречен не только в Ставрополе, но и на фестивалях в Москве и Вологде. На Всероссийском фестивале молодёжных театров «Русская драма», проходившего в Москве, театр-студия «Слово» одновременно стал и лауреатом самого фестиваля, и лауреатом премии Президента России.

 

  1. История студии как история страны.

В.В. Гурьев любил молодежь и болел душой о тех, кого не уберегли взрослые от страшной беды по имени «наркомания». По пьесе современного драматурга был поставлен мрачный спектакль «Белая смерть». Но вся мрачность бытия, ужасы наркотической зависимости меркли перед тончайшим, прозрачным лучом Исхода из дурмана, который обретал герой. Спектакль-предупреждение, который жестко предупреждал и упреждал ценности человеческой жизни.

Последним по хронологии в гурьевской судьбе студии слова является спектакль о Косте Хетагурове, но по насыщенности образов, по воплощениям и по аккумуляции творческих сил последний спектакль —

 

  1. Предвещание,

предвечерие,

предчувствие

 

2009, май, «Ожидание чуда» по прозаическим произведениям А.П. Чехова. Спектакль был создан к юбилею великого русского писателя и включал в себя красочные искрометные рассказы А.П. Чехова… В финале — обращение к высокому символическому обобщению, поиску смысла жизни, истины, счастья. Структура спектакля как чеховская творческая судьба — от тонкого глубокого юмора к философским исканиям. Заключительная часть — по рассказу «Студент» — как откровение, как открытие, как наставление.

В роли пожилого монаха в спектакле выходил Владимир Владимирович. Очень памятен его монолог перед Высшим Судом на коленях. Это звучало как символ исповеди, притча о жизненном пути и покаянии. В мае 2009 года никто из зрителей не знал, что в мае 2010 будет прощаться с Артистом, Режиссером, Учителем…

И это придает еще большую силу его последней фразе, которая звучала эпилогом: театральное действо заканчивалось, раздавались аплодисменты и В.В. Гурьев вставал и перед студийцами, державшими свечи в руках, дарившими свет лучистыми глазами, сокровенно говорил чеховскую фразу из «Записных книжек»: «Русской душе присущ идеализм в высшей степени. Пусть западник не верит в чудо, сверхъестественное, но он не должен дерзать разрушать веру в русской душе, так как это идеализм, которому суждено, предопределено спасти Европу. Антон Павлович Чехов».

Слова прощания в спектакле-завещании.

 В. Ходус